Идея залезть в город бледнолицых и увести лошадей прямо из-под их носа Мнишму давно щекотала. После ухода солдат из нескольких фортов индейцы чувствовали себя победителями. Для небольших племен, разбросанных по Великим равнинам и Скалистым горам, это была большая война и большая победа. Они не представляли себе численности белых, и сейчас пребывали в некоторой эйфории от своих военных достижений. А уж семнадцатилетнему юноше боевые победы совсем в голову ударили, отключив инстинкт самосохранения. Самоуверенность многих приводила к беде. Но в эту ночь Мнишма был уверен в успехе. Он мечтал, чтобы белые навеки оставили его землю, а для этого их надо хорошенько напугать. Если ни будут бояться спать по ночам, и в каждой тени им будут мерещиться индейцы, то быстрее сбегут, оставив эти земли. Так думал юный воин-оглала, отправившийся в одиночку добывать лошадей.
О том, что он собирается в город, Глубокая Вода рассказал только паре своих близких друзей, которым доверял больше всего. В конце концов, он – свободный человек и волен распоряжаться своим временем и жизнью, как пожелает, когда вождь не собирает воинов на бой. Никто в племени не объявлял о каких-то больших походах на врага, так что Глубокая Вода решил на досуге устроить каверзу бледнолицым в городе. Чтобы они знали, что лакота и там их достанут, если захотят.
Город Бозмен находился в двух переходах от стойбища оглала, но хорошим галопом вполне можно и за день управиться. Мнишма основательно подготовился к поездке. Коня разрисовывать боевыми знаками не стал, чтобы вопросов не возникало. А куда там поехал парень – на охоту или старателей пощипать, никому особо не было дела. Жене юный воин не сказал, куда направляется. Усталая Кошка привыкла к тому, что мужчин не надо вообще спрашивать ни о чем, а просто ждать, когда они сами что-то расскажут. Но она видела, как муж надел на себя амулет для увлечения коней, сплетенный из хвостового волоса дикой белой кобылы во время гона. Также заметила, как он готовит оружие, и сама поняла, что муж отправляется либо искать стадо мустангов, либо уводить чьих-то лошадей.
- Я вернусь через два дня, - только и сообщил ей Мнишма.
В путь он отправился рано, когда племя (вернее, его остатки, состоявшие, в основном из молодых воинов и нескольких их жен) только еще начинало свою утреннюю жизнь. Если кто-то и обратил внимание на уезжающего Глубокую Воду, то вряд ли придал этому особое значение. На охоту каждый семейный человек регулярно выезжал. И только когда типи скрылись за деревьями, Мнишма пустил коня в галоп. Останавливался он только для того, чтобы напоить своего пегого коня Тате и перекусить самому. Ну, и размяться после долгой скачки. Но Глубокая Вода торопился успеть до темноты покрыть основное расстояние до укрытого горами участка равнины, где бледнолицые построили свои уродливые большие типи из мертвого дерева, слепленные друг с другом так, будто им было мало места.  Тонкости домостроения белых индейца не интересовали, а вот мысль разом поджечь всю эту груду сухого дерева нравилась. Потеряв свои жилища, бледнолицые уйдут отсюда, в этом Мнишма был уверен. Но пока не знал, как осуществить свой план. В одиночку точно не получится. Значит, сегодня ограничимся одними лошадьми.
Оказавшись вблизи Бозмена к сумеркам, воин оглала оставил Тате пастись в одном переходе от города в рощице у подножия гор. С собой взял только нож, потому что иное оружие демаскировало бы его и усложнило скрытное перемещение. Мнишма аккуратно обогнул несколько ранчо, которые были, по сути, просто грубыми хижинами, в которых жили бедные фермеры. В их странных деревянных типи горел свет в оконцах, но в темноте неслышно бегущего оглала никто не заметил. Недалеко от городка Мнишма решил немного отдохнуть (ибо шел пешком от первых сумерек почти до полуночи), спрятавшись в кустарнике, покрывшемся весенними молодыми листьями.  Осмотревшись, он увидел скучающих часовых на большом расстоянии друг от друга и костры возле казарм. Прикинул, как обогнуть людей, скрываясь в тенях. Сложностей он не предвидел, так как белые всегда невнимательны и не чуют опасности. Убивать Мнишма никого из них сегодня не собирался. Отдохнув, он прополз в сторону, сделав крюк, чтобы оказаться вне света костров, и проскользнул возле самой земли между двумя часовыми, оказавшись возле частокола, окружавшего часть строений гарнизона. В его тени он прошмыгнул к крайнему деревянному строению и двинулся аккуратно в тени, стараясь на запах или характерный шум определить, где тут конюшня. Заодно решал, как будет выбираться отсюда. Гнать лошадей на глазах у солдат в равнины неразумно, ружья бьют далеко. И Мнишма решил украденных лошадей прогнать сквозь городок, чтобы помешать солдатам стрелять по нему. Ведь вокруг в деревянных типи будут их соплеменники. Да и прикрытий в городке полно, не то что в открытой степи. И пока воины белых замешкаются, юный оглала получит ту фору, которая позволит ему скрыться в ночи с другой стороны городка. А когда он будет уже далеко, то вернется к месту, где оставил своего коня. И вернется в родное тийоспе победителем и с новыми лошадьми.
Мнишма крался по территории гарнизона, слыша разговоры солдат у костров и стараясь все время держаться в тени за строениями. Вскоре он услышал запах лошадей и нашел конюшню. Обогнув дом, воин оглала обнаружил несколько отдушин, в который мог свободно пролезть. Что он и сделал, забравшись по стене к одному из них и юркнув внутрь. Глаза его, уже привыкшие к темноте, сразу увидели денники в два ряда, а в них - армейских лошадей. Много! Всех их увести Мнишма не смог бы. Но трех - запросто. Надо только выбрать тех, что получше. Индеец, прислушиваясь и замирая, двинулся осторожно вдоль загонов. В отдушины и через приоткрытую створку больших ворот сюда пробивались отсветы костра: их было достаточно для того, чтобы оценить ту или иную лошадь. Один конь - сивый, в подпалинах и с белой гривой - особенно приглянулся. Мнишма осторожно открыл задвижку на заграждении денника, чтобы взнуздать и вывести этого красавца из него. Конь отпрянул, но Мнишма выставил вперед лошадиный амулет, пахнущий течной кобылой, стараясь ткнуть им коня в нос. Тот принюхался, индеец улыбнулся, погладив его по шее. Сбоку на гвозде увидел уздечку, снял ее и принялся надевать, нашептывая успокаивающие слова.

Отредактировано Мнишма (2013-08-17 22:34:36)